Интерлюдия

Всё это смахивало на признание.

Или на ссору возлюбленных. Или на разговор о разрыве.

Впрочем, не суть важно. Меня это не волнует.

Но слушая их, я чувствовала себя полной дурой. Я была рядом, но они словно задались целью показать мне, насколько же я здесь посторонняя.

Это было так противно, что я едва не выругалась вслух.

Нет, правда. Ведите себя ответственнее, пожалуйста.

Я посмотрела вслед ушедшему семпаю.

Никак не думала, что он закончит разговор так правильно, точно, красиво и просто.

Хочется догнать его и отругать.

Нельзя же говорить нечто подобное со столь серьёзной физиономией.

Его глаза всегда то ли открыты, то ли закрыты, не понять. Губы постоянно недовольно кривятся. Слова вечно неопределённы, и не понять, то ли ложь это, то ли шутка. Здесь он то и дело нервничал и тормозил с ответом. А иногда он вдруг делает серьёзное лицо, и порой от него просто тошнит.

Нет, правда. Веди себя ответственнее, пожалуйста.

Я имею в виду, до сих пор он ответственность на себя не брал.

И всё равно, не надо пользоваться словом «ответственность» просто как предлогом.

Я слушала семпая, опустив глаза, но кажется, он на меня не смотрел. Нет, знаю, что не смотрел. Хотя стоило бы чувствовать настроение в подобной ситуации. Семпай, Юкино-семпай, Юи-семпай — они все такие проблемные. Впрочем, как и я.

Реально проблемные.

Мои руки вдруг остановились, хотя я уже начала работать.

Можно посмотреть на часы. Рассеянно вспомнить что-нибудь. Подумать, что пора бы собираться домой. Как я проделала уже не раз. И если я в пятый раз посмотрю на часы, окажется, что не прошло ещё и пары минут.

Я вздохнула. В восьмой раз.

Когда вздохнула в девятый, Юкино-семпай оторвалась от ноутбука и аккуратно вытерла глаза.

Она не стала надевать очки, которые помогают глазам не уставать, те просто лежали на краю стола. И воспользовалась вместо них глазными каплями.

Я была так удивлена покатившимися по её щекам слезами, что невольно ляпнула кое-что лишнее.

— Может, пора по домам?

Юкино-семпай продолжала на что-то смотреть с немного смущённым видом, потом взглянула на меня. Её лицо было немного не такого оттенка, как обычно, что слегка пугало.

— …Верно. Я ещё ненадолго останусь, а ты иди, если хочешь.

— Вот… как…

Я посмотрела на спокойное лицо Юкино-семпай, не решаясь что-то сказать. Когда слышишь такое, чувствуешь себя ужасно нехорошо, и уйти становится ещё сложнее. Но пока я колебалась, она заговорила так, словно уверена, что я уже ухожу.

— Можно ещё позвать членов школьного совета, начиная с завтрашнего дня.

— Э-э, кхм… а не слишком ли торопливо получается? Мы же только что с направлением определились.

— К завтрашнему дню я всё оформлю. Да и до прома недалеко, лучше подготовиться побыстрее, верно?

Уверенность Юкино-семпай меня просто ошеломила.

— …То есть ты уверена, что всё получится.

— Да.

Её ответ остался тем же. Но кажется, у меня на лице прорезалась тревога. Заметив её, Юкино-семпай слегка нахмурилась.

— Э-э-э…

Я было начала говорить, но остановилась. Наверно, мне не то стоит сказать.

Юкино-семпай слегка наклонила голову, ожидая продолжения. Но я подумала, что не мне это надо говорить, и просто улыбнулась.

— …Только не перетрудись, пожалуйста.

— Спасибо. Всё будет нормально.

Она начала что-то набирать на ноутбуке. Отсвет экрана подсвечивал её белое лицо, грустное до такой степени, что оно казалось прекрасным. Словно снег, вот-вот готовый растаять.

— Потому что оно будет последним… И я могла бы закончить.

Её слова были адресованы не мне. Её шёпот напоминал очень тихий голос, который я слышала до того. Я отвернулась.

Быстро подхватила куртку и сумку и поспешила к двери. Я не могу больше говорить с Юкино-семпай, которая была такой строгой, прежде чем стала милой. Потому что всё может кончиться тем, что она скажет то, что говорить не следует.

Откровенно говоря, слышать такое меня расстраивает. И это нечестно.

— …Тогда я пошла. Ах да, ключ. Оставляю его на тебя.

— Хорошо. Спасибо за работу.

Я бодро попрощалась, Юкино-семпай улыбнулась в ответ. Снова опустила взгляд на ноутбук и застучала по клавишам.

Её силуэт выглядел бодрее, чем обычно. Чувствовалось, что она реально увлечена и ей действительно радостно.

Но всё равно.

Выходя из комнаты, я обернулась и ещё раз взглянула на Юкино-семпай.

Казалось, она плачет.